В.П.Горан. Древнегреческая мифологема судьбы (I)

Гомер жил во времена, когда он не мог опереться на свой личный опыт, изображая жизнь людей бронзового века, "не мог он и выдумыивать детали этих доисторических реалий, которые устанавливаются теперь археологическими открытиями", а значит, "должен был репродуцировать их из более ранних поэм...".  Но если в изображении не современного ему, а гораздо более раннего общества, Гомер опирался на уходящую в глубь веков традицию устного поэтического творчества, гомеровская поэзия не могла не включать в себя напластования разных времен, так что в ней "разновременные мотивы и образы, относящиеся к весьма удаленным друг от друга историческим эпохам, оказываются в самом близком соседстве".

В этом контексте для нас также представляет интерес воз­можная интерпретация обозначения должности местного магист­рата mo-ro-qa на табличкахиз Кносса (KN C 954) и Пилоса (PY An 519, Jo438, Aq 64) как moroqq-as или moiroqq-as (62). В рамках данной интерпретации это ми­кенское слово соотносится с греческим μοιρ?πας, «владелец доли (части)» (63), в которое входит слово μοιρα в значении «часть», «доля». А это последнее слово и используется в го­меровском эпосе в этом его первоначальном значении и вме­сте с тем является для Гомера (как и для всей последующей мифопоэтической традиции), пожалуй, главным термином для обозначения судьбы.

Таким образом, и для гомеровского слова «мойра» можно проследить (правда, не столь однозначно, как для слова «айса», но все же с высокой степенью вероятности) его микенскую форму со значением, которое является одним из основных и у Гомера.